Тёмный мёд. Сборник произведений - Алекс Равенсо

Тёмный мёд

Сборник произведений

Алекс Равенсо

© Алекс Равенсо, 2017

ISBN 978-5-4485-4962-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Темный мёд

Город вонял, и это ощущалось даже здесь, на крыше жилого дома, в тридцати метрах от его разлагающихся внутренностей. Город гнил изнутри, и гниль эта выплескивалась на улицы, словно гной из лопнувшего нарыва выплескивается внутрь организма, отравляя и убивая ту сущность, что его породила. Дождь вымывал эту смердящую гниль из артерий города каждую ночь, и каждое утро она возрождалась, сжирая раковой опухолью последние признаки жизни железобетонного трупа. Этот город был смертельно болен, настолько смертельно, что даже доктор сказал бы – проще умереть, чем выжить. У этого города была чума, съевшая изнутри разум всех его обитателей, сделавшая их безумными, но психиатр отказался лечить и уже приготовил смертельную инъекцию. Хирург отказался от ампутации и метастазы могут делать свое дело. Этому городу нужен был герой, а жили в нем уроды и шлюхи, которые в качестве помощи могли предложить только отсосать. И яд настолько глубоко проник этот больной организм, что уже стал частью его, что без него теперь невозможна сама жизнь, и противоядие бессильно.

Ветер трепал его плащ, и тот хлопал полами за спиной, словно черными крыльями машет ворон перед тем, как выклевать глаза своей жертве. Галстук, словно пытаясь удушить его, трепыхался на ветру и затягивал петлю все туже, перекрывая воздух и сжимая горло. Потоки воды стекали по полам его шляпы, приносимые яростными порывами ветра, бились в его глаза, будто пытаясь выцарапать их, вырвать из черепа и сделать навсегда слепым того, кто еще в силах увидеть.

Ты всегда хотел этого, думал Винни, ты хотел сожрать этот город, а вместо этого он жрет тебя. Ты думал, что вспорешь ему живот и не запачкаешься в дерьме и кровавых кишках, но так бывает только в чертовых черно-белых фильмах, где размалеванные толстожопые суки лижутся с набриолиненными брюнетами. Там все покрыто лаком, отполировано и блестит показным слащавым сиянием, там суки всегда медленно танцуют, потом медленно сбрасывают шелковые платья, медленно имеют брюнетов и медленно уходят во тьму, а здесь… здесь тьма имеет тебя. Быстро и яростно, и прямо сейчас. И единственная сука, которая тебя ждет, сто тысяч лет не красилась, она прячется за твоей спиной и подмигивает пустой глазницей. Твоя вечная любовница, твоя верная жена, твой последний ангел. Улыбается беззубым ртом, кутается в белый балахон и машет косой.

– Косой! – крикнул Винни.

Силуэт, висящий на краю крыши, дернулся и еще сильнее вжался во тьму. Винни казалось, что он отчетливо видит скрюченные от боли и холода, белые, покрытые сморщившейся от воды кожей пальцы, вцепившиеся в склизкий проржавевший поручень на краю здания. Словно видит этот растянувшийся в предсмертной гримасе рот и неестественно большие уши, торчащие из-под съехавшей набекрень шляпы.

– Не двигайся, и я помогу тебе, – громко, чтобы его было хорошо слышно, сказал Винни. – Твоя дерьмовая жизнь никому не нужна, однако не стоит так глупо расставаться с ней, парень. Твое чертово прошлое тянет тебя на дно, а я – твой спасательный жилет. Твой чертов ангел хранитель, который стоит тут, в этом воняющем городе, на этой гниющей крыше, в мокрых насквозь ботинках – только для того, чтобы спасти твою дерьмовую жизнь.

Висящий заскулил, или Винни так показалось. Они все скулят, когда под ногами пропасть, и этот – не исключение. Мерзкий сукин сын, висящий над бездной с железобетонными стенами.

– Ты опоздал, Винни, – донеслось до него из тьмы, – и ты не понимаешь. Когда в жизни все сладко, расслабляешься и живешь так, словно это будет всегда. Словно все вымазано медом, и ты жрешь его, впихиваешь в себя через силу, и пухнешь, Винни. А потом приходит час расплаты и ты не помещаешься в дверь, в которую только что входил. Ты сожрал слишком много меда, Винни, и это – твоя проблема. Я тоже жрал когда-то, но я устал выламывать двери, и это – мой выбор. Вся жизнь была только моим выбором, так почему бы и смерти не быть им. Мы сейчас на этой крыше, вдвоем, только ты и я и чертов дождь, и знаешь что? Я уже все решил, мне хватит меда, а вот ты, Винни… ты не сможешь прекратить жрать.

– Ты врешь, – глухо ответил Винни. – Я завязал с этим, давно, двадцать, тридцать, много лет назад.

– Нееет, – голос из тьмы дрожал, – с этим нельзя завязать, это с тобой навсегда. Иногда мне кажется, что даже после смерти придет кто-то и спросит, сколько меда ты съел. По куда в сладости твои руки, Винни. И на этот вопрос придется давать правдивые ответы. Тебе. Мне. Всем. Каждому. Мы прячемся, скрываемся, думаем, что уже стали незаметными, что нам все простили, но однажды с нас спросят. За все придется отвечать, и вот тебе мой ответ: прощай, Винни.

Силуэт разжал руки и унесся в темноту, в пропитанный смрадом влажный ночной воздух, снизу донесся глухой стук, и Винни понял, что Косого больше нет. Как нет и ответов, которые так нужны были сегодня, сейчас, в сию же минуту.

Слабое мерцание далеких тусклых фонарей было так похоже на звезды, на маленькие яркие точки в темноте, которые манят к себе и кажутся такими близкими. Но ты всегда знаешь, что звезды врут, что они бесконечно далеко, и что нужно разбиться в лепешку, чтобы до них добраться. Разбиться в лепешку, усмехнулся Винни, смахнул рукой капли воды с носа, и осторожно наступая на прогнившую черепицу, пошел назад.

Косой разбился, и где же теперь его звезды.

Война всегда забирает молодых, а смерть всегда выбирает лучших. Косой не был лучшим, и не был молодым, и он просто отдался ей, как шлюха отдается клиенту. Без борьбы, без слов любви, обыденно, словно делает это каждый день. Мы все, наверное, такие, думал Винни. Отдаемся всякому дерьму за то, что можем. За деньги, за секс, за любовь. За чувство собственной значимости и за моральное удовлетворение. И нас за это имеют, как шлюх, спокойно и рассудительно, без эмоций и соплей, без поцелуев и предварительных ласк. И, иногда, даже без смазки.

Они подъехали к кирпичному зданию, покрытому серой, практически отвалившейся, штукатуркой, вышли из такси и остановились у входа. Винни сделал знак спутнику, чтобы тот ждал здесь, и вошел внутрь, в воняющий мочей и прелым мусором подъезд.

Дверь офиса была взломана, вокруг валялись куски дерева и осколки стекла. Чертовы полосатые побывали здесь раньше него, перевернули все вверх дном в поисках бумаг, но, видимо, так ничего и не нашли. Винни знал, что они не найдут, знал, что отсюда полосатые пошли в его офис, что тот точно так же взломан и перерыт, но чертов Косой успел припрятать бумаги, и от тех, кто за ним охотился, и от тех, кто протягивал руку помощи. Теперь придется побегать по городу, и полосатым, и ему, Винни, и кто станет победителем в этом дерьмовом марафоне, неизвестно.

Винни прошелся по комнате, поднял свисающую со стола телефонную трубку и повесил ее на рычаг. Два звонка решали проблему, первый – адвокату, и второй – копам, но оба этих действия создавали кучу других, ненужных сейчас, проблем. И первый и вторые будут задавать вопросы, на которые ему сейчас не хотелось отвечать. Вопросы, на которые у него нет ответа. Вопросы, которые он и сам бы не прочь кому-нибудь задать.

Он достал смятую сигарету из пачки и закурил, стряхивая пепел прямо на пол, на разбросанные по комнате бумаги.

В коридоре послышались шаги напарника.

– Не входи, – сказал Винни, – твоих следов здесь не должно быть.

Шаги в коридоре смолкли. Решение пришло само собой, Винни отшвырнул щелчком пальца окурок в угол комнаты, подошел к столу, достал с нижней полки непочатую бутылку виски, отвинтил пробку и разлил содержимое по полу, затем зажег спичку и бросил ее вниз. Пламя вспыхнуло с секундной задержкой, на мгновение осветив глубокие морщины на его переносице, потом он отвернулся. Даже если здесь что-то было, его уже не найти.

Судьба решает за нас все, подумал Винни, даже то, о чем мы не подозреваем. Миллионы гибнут каждый день, но иногда ты даешь сто миллионов смертей за одну жизнь. И все равно проигрываешь, вот как Косой. Он купил это виски, чтобы отпраздновать вчерашний день рождения, а уже сегодня наступил день его похорон. Какая чертова ирония. Какое чертово совпадение.

Стоящий на краю стола телефон зазвонил. Винни, почти не раздумывая, подскочил и схватил трубку.

– Кролик, – верещал на том конце испуганный голос, – это ты?

– Кролика больше нет, – сказал Винни.

– Пух? – голос в трубке задрожал еще сильнее. – Твою мать, ты себе не представляешь, Пух, как же я рад тебя слышать!

– Иа? – спросил Винни.

– Да, Винни, это Иа. Я звоню из автомата и у меня совсем нет времени объяснять, но… в общем, тут серьезная проблема. Винни, у меня пропал хвост. Я на углу сорок второй и Ризен…